ВИТАЛИЙ КОВАЛЕВ

Луганск

A good example is the best sermon...

Thomas Fuller.

(Хороший пример лучше всякой проповеди). 2001 г.

«Пусть он не будет как все города»

Мне плевать на этикеты,

Мне плевать на эту гладь.

Если слушают эстеты,

Я хочу их всех послать.

Слушай сердцем и душой,

Вязкость слова пропадет.

Солнце теплою рукой

В мир поэзии введет.

«Турбо - птица»

Сон пришел из Бейрута.

Вновь гашиш приобретен.

Боль утихла…

В тело спрута

Чистый разум погружен.

Блики ярки,

Двери, арки,

Звезды в тернях

Карамель.

Облетает жизнь без света

Наркотический мой хмель.

Пальцы чисты.

Словно искры

Мысли бесятся в реке,

А река из силы знаний

Направляется к дыре.

Дыры космоса – безмолвны

Звезды тихо их пасут.

Дыма розовые волны

На плечах туда несут.

Скрыто что-то от меня

Дымом странного огня

Нет золы, нет даже пламя,

Только жар и слёзы дня.

«Лето нет»

Осень в золоте прекрасна.

И зима со вьюгой строга.

Но весна пришла опасна

Снова чувство у порога.

Жизнь на гране безрассудства

Вновь по лужам побежала,

И цветами сумасбродства

Все глаза позаливала.

*              *             *

Я зацепился мозгом за веревку.

За бич болезни, истинную страсть.

Она сжигает тело в пепел

И паутина жизни порвалась.

*              *             *

Вольтер сегодня не в ударе.

Ему налить бы граммов сто.

Тогда уж можно и гутарить

И сразу все предрешено.

Эпиграф к «Ночной сказке»

Свет из лампочки в сто ватт

Льётся, словно мармелад,

Жирно мажет воздух в доме.

Нет тебя…

И снова в коме,

Я лежу в пол оборота,

Словно птица на стекле.

Ночь одета в звезды бродит,

Серп луны горит в косе

Запах вязкости во взгляде,

Капюшон на голове.

Дом собой она не красит,

Тают мысли в голове,

Дождь, пройдя стекло, как сито

Добавляет слезы мне.

Рая двери вновь закрыты

Волк с Пантерой в темноте.

«Комсомольское»

Глаза взять в красное

И жилы онемев,

Душа моя мать страшная,

Опустит на колени поседев.

Ввернув магнитов черных фишки

Ступни в углях.

Бездушные мальчишки,

Унизят даму в черных соболях.

А снег в прекрасной встрече,

Алмазом вырвет мой хрусталик глаза.

Не знаю, где найду я палача,

Прекрасного уродства жизни.

№46

«Смерть весной»

Открыл глаза.

День-гений родился из ада.

Лежа в Морфее,

Слушаю Аиду.

Весна поёт

На ветры птичьих голосов.

Проплавив стекла,

Солнце жжет любовью.

И грязью смерть

На огненную рябь

Так хочется услышать ветрополя славу.

Мой призрак будет нелюдим,

Как прежде одинок и страшен.

Возврат к зиме.

И сон чумы всесилен.

№47

Я руками

Мир ваяю,

Наблюдая на себе.

Где-то больно отрываю,

Где-то мажу на стекле.

От прорезов пальцы ломки.

Хрупки стрелки в голове.

Нервы

вены…

Я наркотик

Отвечающий в огне.

А огонь сильнее в мышцах

гениталий на стене.

Открываются ресницы,

несозревших в январе.

№ 48

Проникнувши в вену,

Игла задержалась

И дрогнув, рука

Надавила на шприц.

Юная плоть потеряла реальность,

Рухнувши в стену, падая ниц.

Но пол не сомкнулся,

Открывши объятья,

Она получила награду цариц.

№49

Мы между будущим и прошлым

И мечемся как искры над костром.

Сжигая миг, истратим нереальность

Купив три сотни красных мотыльков.

Летя на пламя, настигая бездну,

Где муки ада вечны.

Пополнив армию чужую

Бескровной оставляем армию свою.

"Cis”

(До-диезы)

Упадет листок на снег,

Станет капелькою крови.

Получив в глазницу свет,

Позабудешь о здоровье.

Льётся магма из порезов,

Обжигая корабли.

Слушать больно до-диезы

В позе «лотос» до зари.

А во сне я слышу звуки,

В пот кидая фонари,

Убегая от разлуки,

Шарю пальцами внутри.

Кровь застыла на разломе,

Мир, как холст, сгорел дотла.

Изрыгая афоризмы,

Смерть мучительно мила.

       «Так!»

Томная женщина

В позе разврата

Быстро стирает

Портянки Кондрата.

                (Кондрат – это муж

«лет пяток за шейсят»)

Работает в шахте,

Растит поросят.

Ядерный взрыв

Лет «пейсят» назад гахнул

И люд обалдевший

Запрятался в шахты.

Живет припеваючи

Ровно пол века

В шахте всезнающий

Гибрид человека.

Дети, рождаясь

С лопатой в руках,

С детства ночуют

В пакетах - кульках.

Мамы, как негры,

Черны и духовны

Попами трогают

Толстые бревна.

Ходят нагнувшись

И доят коров, -

Нрав их по-зимнему

Очень суров.

Любят они беспристрастно

И крепко

Сильно впиваясь

Губами в лицо.

Старые люди

От смеха загнулись,

Вспомнили небо

И цвет облаков.

Слезы опять на глаза навернулись.

Правительство было полно дураков.

               «Лень»

Лень стальною сетью вдруг,

Ночь… и снова тело в круг.

Руки словно из свинца.

Ливень ходит без конца.

Осень – палки в нашей жизни

Ставит редко и жестоко.

Люди плачут, лето бито,

И зимы осколки мимо,

Пролетая, режут лица.

Раны стынут под бинтами,

А дельфины под винтами,

Потеряв хвосты, танцуют,

Танец смерти на воде.

Соль и йод заходят в мышцы,

Разрывая волокно

И приносит воздух свежий,

Но в закрытое окно.

            «Зосе»…

Сто нот, как зимние сопрано

За шесть шагов сыграет снег. Тебе,

Отдав всё тихое пиано,

Толкнется нежно ветер по спине.

Тулуп не весит, только нежно греет

И капор скинут солнцу загодя.

Румян не надо,

Шумное веселье распалит щеки, губы розовя.

Прекрасны в танце хороводы из снежинок.

В упряжку тройки ногу заведя,

С оглаской: «Э-эй»! сорвется с места вьюгой,

Колючим снегом по дороге пороша.

***************

Идя по полю осторожно,

Почти по воздуху идя,

Я насладился, заворожен.

Рукою ветку зацепя,

Спугнул большого воробья.

И пахота, поднявшись в небо,

Чернея сотни старых крыл,

Помчалась вдаль немолодея,

Над серо-желтою косой, дубов и ясеней.

Смывая шумом ошалелым все мысли теплые с тобой.

        «Охота»

Уж снова запах тонок

И чёрны, вспаханы поля.

Куда-то стая, улетая

Клинит глаза поводыря.

Лай псов весёл и сторжен -

Охоту чвствуя юлят.

Картечью ствол уже заряжен,

Сейчас погонят кабана.

Меха красивы, кони, сбруя

И дамы красны на свеже.

На чашах фрукты мавры носят,

Наливка всем на коньяке.

Звучит задумчивый французский

И русский кинулся в доле,

А к ночи звуки менуэтов

И псы сыты, опять в тепле.

К утру веселое похмелье

Всё в бане русской прогоня,

Опять зовут поводыря.

Ноябрь короток…

Вновь охоту без спешки чинно повторят.

10 декабря 2002 г.

              «М. и М.»

Дом с обоями наружу.

И луна к утру взойдет.

Получают люди шизу,

Рот промажет в бутерброд.

Чай не льётся,

Словно глыба,

В чашку падает звеня.

Водка рюмку мне разбила.

Поднимая якоря,

Судно тихо уходило

На кровати у меня.

Медсестра сказала:

- «Хватит!

Писать долго – не резон».

Посмотрел, привстав с кровати

И увидел я газон.

Зеленел он за решеткой,

Я в психушке третий день.

Рисовать опять оленя,

Мне сегодня просто лень.

И рога упали тихо,

Зубы в чашечке лежат.

Я глаза открыть не в силах,

Психи громко гомонят:

- «Груня, дай пирамидона»!

Сон ложится под меня.

Словно рыцарь в белых латах

Утром сяду на коня,

Полечу с луною быстро,

Крылья ярко серебря.

По утру раздастся выстрел:

- Вы хороните меня…