ЛЮДМИЛА ДЕЕВА

Луганск

*  *  *

Быть мужчиной – почетное звание:

Все лишенья достойно принять,

Быть способным душой на дерзанье,

В испытаниях всех устоять.

Быть мужчиною – роль незавидная:

Значит, первым – в делах и бою!

И служить то мишенью, то битою,

Грудь везде подставляя свою.

Быть мужчиной – призвание трудное.

Нужно главное в жизни понять,

Что водительство – страсть пресловутая! –

Созидать может и разрушать.

Быть мужчиною – главная линия

Для того, кто мужчиной рожден:

Чтоб и путь завершить не пустынею,

Да и знать, перед кем бить поклон.

Стать мужчиной – решение важное:

Это воли, достоинства сплав,

Это доброе сердце, отважное,

А не чувств всяких мелочных стан.

Что мужчина ты – воля Всевышнего!

Значит низким страстям – ярый бой!

Чтоб из каждого мальчика вышел бы

Тот желанный Мужчина земной!

*  *  *

Навіщо, Вкраїно, хитаєшся в човні?

Журби і страждання шляхи твої повні.

Невже позабула: де – кривда та лихо,

Де – узи братерства і досвіду віхи?!

Стривай! Зупинись, поки ти на порозі!

Штормами настигне зневір’я в дорозі.

Там жах божевілля і темрява ночі,

Там смерть стане знову дивитеся в очі,

А пісня твоя заблукає в стогоні:

Потрапить до недруга прямо в загони!

Примара ж на швендяння, риск спонукає,

Вітрами чужими тебе обіймає...

О, як небезпечно цьому довіряти!

Де випаде човен тобі швартувати?

Невже не боїшся зазнати в дорозі

Розкаяння сльози, розгнівані грози

І здирство, зневагу і долю сирітки,

Розтрату душі і клятьбу, і об’їдки?

Красуне співуча, моя Україно!

Невже про свою позабула родину,

Про смерч, що зривав і розшпурював стріхи,

Про спадщину, де віковічні віхи?!

*  *  *

Хотя политики и насаждают властно

Нам отчужденье к вековому братству –

Стремятся многие в Москву из Украины:

Работать за рубли, а не за гривны.

Так обесценились у нас рабочий люд

И ремесло, и мастерство, и труд!

*  *  *

Опять грохочет сердце возмущенно:

Беду народную не разведешь руками!..

А мне бы о любви петь отрешенно

И слух лелеять нежными стихами.

Закрыть глаза, заткнуть и уши разом,

Чтоб безысходность общую не видеть;

Не понимать, откуда прёт зараза:

Не обличать, и не гневить, и не обидеть.

За Новый год бы поднимать бокалы, –

Не думать, обездоленной, о воле,

Ряды собой пополнить истуканов,

А не терзаться, что народ – в юдоли!

Что на заклание цинизму отдан,

И смерть его уже не за горами:

Заморским боссам с потрохами продан

Навеки беспринципными властями.

Мне б воспевать любви все настроенья,

Природу, музыку и всё, чем возносилась

Моя душа в минуты восхищенья...

Но зрительницей быть не научилась!

И сердце вновь грохочет возмущенно,

Давление подскакивает снова,

И снова, не приемля отрешенность,

Рождает Муза пламенное слово!

*  *  *

Уйду – непонятая вами,

Оставив стон на полустанках,

Припав и сердцем, и устами

(В который раз!) к любви останкам.

Уйду в заснеженные дали

Опять одна, под ветра хохот,

На остриё каленой стали

Швырнув души уставшей ропот.

И буду жить, не зная брода,

От безысходности прямая,

И побредёт моя свобода

Бездомным псом к чертогам рая.

*  *  *

По снегу к тебе я бежала –

Любой снегопад нипочем!

Я зимнюю сказку читала,

К мечте прислонившись плечом.

В окно к нам стучали метели,

Но жил в твоём доме огонь,

И дискантом нежно звенели

Надежда, восторг и любовь.

Зима подарила нам чудо.

Зима наградила сполна.

Надёжной казалась оттуда

Спешившая в мир наш весна.

Как ждали её мы с тобою,

Как верили в вечность тогда!..

Не знали, что только зимою

С небес к нам спускалась звезда.

*  *  *

Живу уже одним рассудком,

Привычкою творить добро,

А чувства тишиною жуткой

Пугают, будто всё мертво.

Когда ж душа моя остыла?

Неужто искры нет в груди:

Всё отболело, отштормило,

И только штиль ждёт впереди?!

*  *  *

Я мчусь по туннелю который уж год:

Грохочет мой поезд, гремит гулкий грот.

А где-то у пристани ждёт пароход,

Который напрасно гудками зовёт.

Не слышу гудков, но предчувствую их,

Как можно предчувствовать лучший свой стих.

А слух разрывает навязчивый гром,

И всё превратилось в немыслимый стон,

И я нетерпеньем до боли больна,

И рвётся в душе за струною струна…

Но утро стучится приветливо в дом –

О, счастье! Да это же был только сон.

*  *  *

Ты еще не уехал, –

А я не на шутку уже загрустила.

Ты еще не уехал, –

Но стонет душа: для чего отпустила.

Ты еще не уехал, –

Но пусто уже в нашем доме, мой милый!

Ты еще не уехал, –

А эта разлука забрала все силы!

*  *  *

Солнце яркое сегодня,

День ликует и звенит,

И весенним половодьем

Вся округа зашумит.

Побегут ручьи сверкая,

Обновляя лик земли…

Только я одна скучаю,

С грустью думы тку свои.

На минутку ты заехал,

Приголубил – ускакал…

И звучит тоскливым эхом

Наших жарких чувств накал!

*  *  *

Как мало мне для счастья надо!

Мне нежного хватает взгляда,

И чтоб ничто-ничто извне

Светло грустить не докучало мне.

С природой быть хочу наедине

И всё писать, писать стихи тебе.

*  *  *

Листопад, листопад…

Желтый лист усеял сад.

Листья землю выстилают,

Листья лето заметают,

Засыпают все дорожки,

Где ромашки нам цвели,

Где в ночи в лесной сторожке

Руки жаркие сплели.

*  *  *

                                   Подруге

                             Людмиле Клочко

Мороз рисует на стекле

Замысловатые узоры,

Но видится в полночной мгле

Сюжет до боли мне знакомый.

На берегу крутом стоит

Усталый путник одинокий,

Он вдаль задумчиво глядит

На огонёк во тьме далёкий.

Он удивлён: неужто ждут

Его, ушедшего когда-то?

Неужто хлеб-соль поднесут,

Перечеркнув событья, даты?

Судьбою битый много раз,

Он вспоминать всегда боялся

Влюблённой женщины наказ:

«Чтоб не случилось – возвращайся».

«Но превратиться уж могли

Все уверенья в тлен безликий, –

Так думал он. – Себе не лги:

Ей ни к чему любви вериги!»

А вот душа его рвалась

На огонёк тот неустанный,

Она с её душой срослась,

Хоть всё у них сложилось странно.

Так нарисуй, мороз, молю

Для сказки их конец что надо!

Я к ним пристрастья не таю:

Дружили долго, жили рядом.

*  *  *

А я забыла боль, смятенье

И мрак, и холод отчужденья,

Недобрый смех своей судьбы

И мир расколотой мечты.

Разлад нелепый позабыла,

И – как в отчаянье застыла,

Когда огонь влюблённых глаз

В немой растерянности гас.

Забыла, как тогда за дверью

Твоё стонало недоверье,

Как ты – себе же в наказанье –

Обрёк надежду на изгнанье.

Забыла тяжкие мгновенья

Противоборства и томленья

И – как молчаньем обрастала

Душа, которая рыдала.

Забыла: ревность и упреки,

В ночи огонь свой одинокий –

Я всё забыла, всё простила…

Лишь помню – как тебя любила!

*  *  *

Ничего уже не жду я от судьбы

И надеяться на случай перестала.

Позади остались страсти ворожбы…

Может я смирилась иль устала?

Не желаю никаких утех,

Ибо помню я очарованье,

Ибо знаю: счастье выше всех

И обид, и разочарований!

И всё чаще, как со стороны,

Я на мир смотрю спокойным взглядом…

Ничего не жду теперь я от судьбы.

Но порою

                   приобщаюсь к маскараду.

*  *  *

Я вся из расставаний и печали,

Из горьких и пронзительных утрат,

Из отчужденья разочарований…

Я вся из ран и множества заплат.

Но эта сторона моей медали

Почти что неизвестна никому,

И многим кажется, что я из стали…

За что ж людскую мне винить молву?

*  *  *

А жизнь моя несётся вскачь,

То словно замирает…

Но всякий раз, как будто мяч,

Душа к Мечте взлетает.

И чем нещаднее удар

Достался перед этим, –

Тем выше небо, выше дар

Взлетать и рвать все сети.

*  *  *

И падал снег на голые деревья,

И падал снег на серые дома…

Даруя нам волшебные мгновенья,

Спешила на постой уже зима.

Чтоб сотни тысяч беленьких простынок

Нам расстелить, как у себя в краю…

Стремилось небо звездами снежинок

Утешить землю грустную мою.

*  *  *

Деревья к небу возвели

Дрожащие от ветра руки,

И в сердце болью мне вошли

Оледенелые их звуки.

Но снежным бурям вопреки

(Любою веточкою малой)

Деревья, что проводники,

Всё тянутся к весне желанной.

*  *  *

Просушен, как бельё, асфальт.

А снег томится на газонах…

Весну привёл с собою март

И посулил нам всем обновы.

Лугам, садам и всей земле

Шлёт щедро тёплые денечки,

Под залпы солнечных лучей

Деревья вспомнили про почки.

И загудела жизнь в стволах,

Стал зарождаться цвет зелёный,

И даже грач (не певчий птах)

Ведёт настрой на лад мажорный!

*  *  *

Сквозь желтое листьев монисто

На крышах виднеется иней.

То осень платки из батиста

Роняла в полночный час синий,

Наутро чтоб с шелестом звонким

Листочки дождём осыпались,

На лужицах стёклышком тонким

Нежданные льдинки остались.