Андрей Чернов 

Владимир Маяковский и Донбасс
К 125-летию великого русского поэта В. В. Маяковского 

Владимир Маяковский никогда не избегал жизни. Большой жизнелюб, он всегда с головою нырял в самую гущу событий, не избегая ничего, пусть даже ужасного, шокирующего, отталкивающего. Это его разительно отличало от «эстетствующих» поэтов и художников, которые стремились исключительно к приятному и «красивому» в их понимании.

Маяковский вбирал в себя всё, выдавая на гора золото поэзии.

Я, ассенизатор
              и водовоз,
революцией
          мобилизованный и призванный,
ушел на фронт
             из барских садоводств
поэзии —
        бабы капризной.

Да, порою Маяковский совсем «не ласкает» слух, говоря прямо и дерзко, разрывая шаблоны и круша общественный самообман. Но даже в этой дерзости и эпатаже Владимир Маяковский продолжал быть поэтом, предвосхищая современный акционизм.
Но акционизм, если можно так сказать, Маяковского вовсе не сродни современным любителям перформансов и хеппенингов. Ведь эпатаж для Маяковского не был самоцелью. И об этом он вполне исчерпывающе сказал в своей поэме «Во весь голос».
Маяковский стремился всесторонне понять и осознать окружающую действительность, но не только для получения выкристаллизованных знаний о действительности. Маяковский стремился сделать мир лучше, избавить общество от несправедливости и уродств. Именно на это бросил он свой пламенный талант, порою волевым решением наступая на горло собственной песне.
В огромном творческом наследии Владимира Владимировича Маяковского далеко не последнее место занимает Донбасс и пролетариат Донбасса. Это, конечно же, было обусловлено действительностью, к которой так чуток был Маяковский. Ведь Донбасс в начале ХХ века был подлинным сердцем России и нарушение его «работоспособности», конечно же, сказывалось на всей стране. 
Понятно, что хаос Гражданской войны и медленное восстановление хозяйственного уклада в первые годы советской власти нарушили нормальное функционирование Донбасса. Газеты того времени пестрели призывами к шахтёрам Донбасса, Ленин слал в Донбасс телеграммы, а Владимир Маяковский отозвался в 1921 году стихотворением «Сказка для шахтёра-друга». 

Эй, шахтер,
  куда ни глянь,
от тепла
   до света,
даже пища от угля —
от угля все это.
Даже с хлебом будет туго,
если нету угля.
Нету угля —
     нету плуга.

Этому же посвящены несколько плакатов Маяковского в «Окнах РОСТа», созданных им в 1919-1921 годах. 
Звучит Донбасс, правда, вскользь, и в знаменитой «Мистерии-буфф» Маяковского, наделавшей много шума и при первой постановке в 1918, и при второй постановке в 1921 году. 
Прошло несколько лет и Владимир Маяковский решает отправиться в крупную поездку по СССР: не столько показать себя, сколько посмотреть на изменившуюся действительность. 25 июля 1927 года нарком просвещения СССР Анатолий Луначарский выдал Владимиру Маяковскому удостоверение, согласно которому предъявитель документа отправляется в Харьков, Сталино (сейчас Донецк), Луганск, на Кавказ и в Крым для чтения лекций и стихотворений. В поездку на Юг СССР Маяковский отправляется не один: компанию ему составил молодой поэт Семен Кирсанов. 
Известно, что организатором выступлений Маяковского и Кирсанова в Донбассе был Павел Ильич Лавут, уроженец Екатеринославской губернии России. Лавут об этом вояже Маяковского написал книгу «Маяковский едет по Союзу», выдержавшей несколько изданий. О том, насколько интересен Лавут как собеседник, говорит такой факт: Маяковский упомянул его в своей поэме «Хорошо!»:

Мне 
            рассказывал 
                                  тихий еврей,
Павел Ильич Лавут…

В Донбассе Маяковский и Кирсанов выступили не только в Луганске и Донецке. И это не удивительно, ведь Маяковский был не просто столичной знаменитостью, он был своеобразным символом своего времени. Открывая страницы журнала «Забой», выходившего в Донбассе в те годы, мы видим, что поэты индустриального Донбасса были насквозь пронизаны поэтикой футуризма. 
27 и 28 июля Маяковский и Кирсанов выступили в Луганске, в то время по праву считавшимся культурной столицей Донбасса. На сцене бывшего Горно-коммерческого клуба (на этом месте на улице А. С. Пушкина сейчас расположен Луганский Республиканский дворец культуры, ранее – драмтеатр) в первый день Маяковский выступил с докладом «Лицо левой поэзии», а на следующий день – с программой «Всем – всё». Очевидцы этих выступлений писали, что оба выступления имели большой успех и прошли при колоссальном стечении народа. Запомнилась эта встреча с живым классиком русской поэзии и юному Мише Матусовскому (ему было 12 лет).

Клуб в Луганске, в котором в июле 1927 года выступил Владимир Маяковский

Среди старожилов Луганска распространена легенда, согласно которой ночь, проведенная Маяковским в номере гостиницы «Россия» в Луганске привела его к написанию в 1928 году пьесы «Клоп». Правда, никаких письменных подтверждений этой легенде ни у Лавута, ни у Маяковского мы не находим. 
29 июля Маяковский должен был выступить уже в Сталино. Правда, организаторы поездки совершенно не учли донбасских реалий. Ведь в те годы транспортная система в Донбассе была совершенно не развитой, прямого сообщения между Луганском и Сталино не было. А потому Маяковский и Кирсанов сначала окольными путями добрались до Дебальцева, из него – в Ясиноватую, из которой по донбасскому бездорожью потряслись в Сталино на извозчике.
А в это время у цирка «Шапито» в Сталино, где должен был выступить Маяковский, ожидала знаменитых гостей огромная толпа. Шли часы, а Маяковского всё не было. Собравшиеся под брезентовым куполом цирка «Шапито» люди, многие из которых приехали издалека, волновались и шумели.
Но не следует считать, что и Маяковскому было легко. Вот как, почти с чеховским комизмом, описывает путь к цирку в Сталино Лавут: «…Равнодушный возница сообщил, что по дороге бывают случаи ограбления пассажиров. Маяковский приготовил на всякий случай револьвер. Семен Кирсанов тоже вооружился: вынул из кармана допотопный наган, притом незаряженный, и гордо сжал его в руке. Ни наступившая темнота, ни выдуманные извозчиком разбойники не пугали Маяковского. Самым страшным для него было опоздать на вечер. Наконец, сотрясая мостовую, тачанка подкатила к цирку».
И вот, наконец, Маяковский появился на сцене, донецкие рабочие и шахтёры встретили его громом рукоплесканий. Как будто и не было долгих часов ожидания, да ещё и донбасским летом, напоенным жаром степи. Во время выступления пришлось совмещать чтение стихов с агитационной речью. А ведь ещё были и традиционные ответы на записки из зала, на которые Владимир Владимирович отвечал с исключительным остроумием и находчивостью. Выступление продолжалось до двух часов ночи.
Через несколько лет после выступления перед донбасскими шахтёрами, Семён Кирсанов напишет: 

А в цирке – народу тьмущая тьма,
до полночи ждут, ожиданьем томясь,
шахтеры и семьи шахтеров
от десяти до пятидесяти лет.
Народнейших так не встречают актеров,
как встречен шахтерской семьею поэт.

После выступления поэты отправились ночевать в меблированные комнаты (сейчас – на ул. Постышева, 18). Но уже утром Маяковский с Кирсановым наняли частный старенький автомобиль, чтобы попасть в Артемовск. Об этой поездке Маяковский написал сам в статье «Только не воспоминания», опубликованной в том же 1927 году в московском журнале «Новый Леф» № 8-9: 
«В июле этого года я поехал читать стихи в Сталино. Этот растущий город омываем железной дорогой. Станций семь подходят к нему, но каждая не ближе чем на 10-15 верст. После стихов я возвращался мимо отбросных гор через черные поля. Не доезжая Артемовска, лопнула одна камера, проезжая Артемовск, – другая. Шофер снял покрышки и поехал, подпрыгивая, на голом железе колес. Я первый раз видел, чтобы так насиловали технику. С естественной тревогой я спросил шофера: «Что же вы делаете, товарищ?!» Шофер отвечал: «Мы не буржуи, мы как-нибудь по-нашему, по-советскому!..»
К сожалению, слишком многое вызывало «естественную тревогу» у Маяковского в окружающей действительности. Да так, что не хватало на всё ни его остроумия, ни жизнелюбия, ни энергии. Жизнь Владимира Маяковского нелепо оборвалась в 1930 году. Но осталось его удивительное живое слово – для всех думающих и умеющих слышать. Из сегодняшнего дня мы говорим ему строками Марины Цветаевой: 

Превыше крестов и труб,
Крещенный в огне и дыме,
Архангел-тяжелоступ —
Здорово, в веках Владимир!