Андрей Чернов

«Тихая» история Марийки

Мы, луганчане, до обидного мало интересуемся историей родного города. Зато взахлёб приникаем к разного рода «тайнам мадридского двора» – далёкой экзотике. Что в этом? Пренебрежение собою? Неумение видеть сокровенность родной земли?

Мемориальная доска на доме в Луганске, где жил

писатель Т. М. Рыбас

История – это прежде всего судьбы людей, живых участников, а не немых свидетелей событий прошлого. История наполнена не датами, а мыслями, чувствами, мечтами и свершениями, победами и поражениями. И история Луганска состоит не из сухих дат, не из канцелярских выжимок-формулировок. Она наполнена судьбами луганчан – наших сограждан – и прошлых, и нынешних, и грядущих поколений. Да, история – это вечность, где смешиваются, не мешая друг другу, прошлое и настоящее, где в прошлом легко рассмотреть будущее, а в настоящем – лучше, ощутимее увидеть прошлое.
И дело даже не в том, что прошлое – замершее время. Дело в людях, которые, на удивление, не меняются, сколько бы ни проходило столетий. Они всё так же тянутся сквозь свои неизбежные заблуждения к свету, пониманию, счастью. Всё так же любят и ненавидят… И отдают вечности не скупые строки дат и событий, а свою жизнь – всю, без остатка.
Вглядываясь в прошлое Луганска, можно отчётливо – до боли ясно – рассмотреть судьбы луганчан. Они ходили по этим же улицам, так же смеялись, так же целовались и трепетно любили своих детей. И так же больно им было расставаться – с городом, любимыми, жизнью.
Всё это прекрасно понимал Тарас Михайлович Рыбас – удивительной чуткости человек и писатель, создавший ёмкие и честные художественные образы истории Донбасса. Драматичной, трагической – как и вся русская история ХХ века. Людям, угодившим в водоворот величайшей трагедии – Гражданской войны, посвятил Тарас Рыбас свой знаменитый роман «Красный снег». О тех, кто испил чашу бед Великой Отечественной войны, другой роман писателя – «Сын погибшего».
История привлекала Тараса Михайловича не экзотикой или эксцентричностью событий. В событийном вихре Рыбас видел человека во всей его величине. Пусть он и не был вершителем судеб, решающим «винтиком», замахнувшимся на «шаг для всего человечества». В фокусе его внимания – обыкновенный человек. Писатель утверждал: для матери-истории ценен он не меньше, чем кто-то «выдающийся». Именно своей типичностью, своей «плотью от плоти» со временем. Когда Тарас Рыбас выписывал его образ на бумаге, как-то самим собой представало и время – со всеми признаками, чертами, атмосферой. Каждый человек – в эпохе, а эпоха – в каждом человеке, утверждали произведения писателя-гуманиста. История может быть «тихой» в обычном человеке, но он все равно беззаветно и мужественно несет ее груз.

Сборник рассказов Т. М. Рыбаса "Марийка" (Сталино, 1959)

Такой «тихой» историей является небольшой рассказ Тараса Рыбаса «Марийка», увидевший свет ещё в 1950-е годы. Это один из самых «луганских» его рассказов, основанный на материале о днях обороны Луганска в 1919 году.
1919 год – год большого перелома в Гражданской войне, в изматывающем противостоянии, которое чуть было не закончилось гибелью России. Одним из ключевых моментов в войне стала борьба за промышленный Донбасс. О том, насколько важен был Донбасс, можно судить по историческим документам – телеграммам, депешам, письмам, постановлениям и приказам, в которых крупнейшие города Донбасса отмечены как важнейшие стратегические объекты. И среди них – Луганск с его крупнейшим в России патронным заводом.
Борьба за Луганск шла жестокая. С апреля 1919 года город был на осадном положении, выдерживая артиллерийские обстрелы белогвардейцев и изматывающие «окопные» перестрелки.
Именно этим событиям посвятил рассказ Тарас Рыбас, обработав, пережив и осмыслив не сухие факты из официальной «партийной» историографии, но прежде всего воспоминания живых современников обороны. Именно их интонации ощущаются в строках «Марийки» – без пафоса и гипертрофированной парадной «героики».
«Марийка, тринадцатилетняя дочка Прокофия Петренко, рабочего гартмановского завода, вышла из дому с маленьким узелком в руках. В узелке была краюха черного хлеба, кусочек старого сала, луковица, три картофелины и квартовая бутылка с квасом – еда отцу, который уже две недели как не работал на заводе, а сидел в окопе у Иванищева яра и стрелял «по казачьим лампасам», – начинает просто Рыбас.
И перед нами предстают суровый быт осаждённого города, нужда и спокойное мужество рано повзрослевшей девочки-подростка, которая вместо заболевшей матери решила отнести еду отцу прямо в окоп, «на передок», как сказали бы в Донбассе сегодня.
«В пасмурный день звуки разносятся далеко. Ей показалось: почти рядом ухала пушка и трещало что-то так, как будто тут, во дворе, ломали сухие щепки. Р-раз, р-раз!».
Это, кажется, написано не о 1919-м, а о 2014-м: будто и не было ста лет.
И бредёт бедная Марийка под апрельской моросью на краю Гусиновки (многие ли луганчане знают, где находится этот старинный пригород, ныне «вросший» в современный центр города?) до самого Иванищева яра – глубокого оврага, за которым расположены были огневые позиции противников. Её страшат и темноводная Лугань, и выстрелы, и судьба отца. Но она преодолевает и страх, и бездорожье.
Однако всё это – лишь путь к кульминации. В Иванищевом яру она встречает друга отца «дядьку Сорокина», который решает использовать девочку в качестве приманки для отряда белых казаков. Накинув плащ, снятый с убитого казачьего лазутчика, девочка должна подать сигнал для атаки конников. В самый решающий момент – из-за спины Марийки Сорокин откроет огонь из пулемёта. План рискованный и жестокий, но…
«Отец твой простит… Теперь все воюют…», – считает Сорокин.
Страшная в своей правдивости сцена, раскрывающая чудовищную сущность войны, её беспощадность и жестокость. Для войны нет «призывного возраста», как и пулям и снарядам не объяснишь, кого нужно убивать, а кого – нет: они разят всех без разбора.
Тарас Рыбас «авторской милостью» пощадил свою Марийку, отвёл от неё и пули, и клинки – и там, за Иванищевым яром, не пролилась кровь тринадцатилетней девочки.
Марийка – обобщенный образ, который имеет вполне определенные прототипы. Из воспоминаний участников обороны Луганска 1919 года мы знаем, что подростки принимали участие в боевых действиях, рискуя наравне со взрослыми.
«На второй день на передовую пришла вместе с другими четырнадцатилетняя Люба, дочь Степана Иванова. Шел жаркий бой, было много раненых. Люба перевязывала раны нашим товарищам, подносила патроны на линию огня, кормила бойцов», – вспоминал участник боев Н. П. Макаров.
В его воспоминаниях мы находим ряд деталей, которые позволяют предположить, что одним из прототипов Марийки для Тараса Рыбаса и послужила Люба Иванова.
«Белые сначала бросили свои главные силы на левый фланг обороны, им даже удалось добиться временного успеха. Группа кавалерии генерала Шкуро прорвалась и дошла до того места, где теперь расположен кинотеатр «Октябрь». Но тут её встретили пулеметным огнём, и беляки удрали, оставив убитых и раненых», – вспоминал Макаров. Упоминание места – кинотеатр «Октябрь» – указывает на привязку к устью Иванищева яра, которое в то время находилось вблизи здания бывшего машиностроительного колледжа (сейчас – колледж Далевского университета).
При попытке прорыва отряда белогвардейцев Люба Иванова оказалась в самой гуще схватки: «В это время на бруствер окопа выскочила Люба. Сняв свой красный платочек, она высоко подняла его над головой… – Вперёд! – крикнула она». Её импульс передался бойцам, которые пошли в штыковую атаку.
Война страшна своей неизбирательной беспощадностью.
«В схватке, на глазах отца, её изрубили белые конники», – лаконично отметил Николай Макаров.
Но Тарас Рыбас понимал: праведнее и правдивее было оставить Марийку в живых. Пусть не в жизни, а в рассказе. Можно также предположить, что он сознательно не захотел использовать настоящее имя погибшей девочки и выбрал имя матери Христа Девы Марии – также очень символичное, к тому же – одно из самых распространённых женских русских имён.
Почти через сто лет на луганской земле опять стали рваться снаряды, отнимая самое дорогое, что есть в нашей жизни. Светлокрылых ангелов на небе стало еще больше. Наверное, для того, чтобы мы, взрослые, помнили о своей ответственности – перед детьми, нашим прошлым и будущем.