Андрей Чернов 

Памяти Анатолия Мальцева 

С Анатолием Петровичем Мальцевым я познакомился в августе 2005 года. В то время по инициативе общественной организации «Русская община Луганска», в которой я состоял, готовилось литературно-музыкальное мероприятие, посвященное юбилею Сергея Есенина. Предполагалось, что к юбилею будет открыта выставка из фондов есенинианы Мальцева. Первая наша встреча стала прологом для долгих и добрых отношений. Я не осмеливаюсь назвать это дружбой. Он был и остаётся для меня старшим товарищем по любви к русскому слову, учителем в самом исконном значении этого слова.

Есениниану Мальцева нельзя назвать коллекцией. Он и сам не любил это слово. Его есенинское собрание было уникальным собранием, отразившим не только есенинское время, но и время, и личность самого Анатолия Петровича.
Как начиналась его любовь к Есенину? Как и у многих – со школьной скамьи. Правда, любви этой пришлось преодолевать определённые преграды. В 1950-1960-е годы, когда Мальцев учился в школе, в преподавании русской литературы, как и во всём официальном советском литературоведении, господствовало утверждение, что Есенин был «кулацким поэтом», «заблудившимся в старой деревне», потому и «погрязшим в пьяном омуте кабака». Вот тебе и «Белая берёза под моим окном…»
Именно такие характеристики великого русского поэта Сергея Есенина услышал ученик Толя Мальцев от своей учительницы. Мальцев рассказывал, что после озвучивания такой «идеологически верной» теории, учительница принялась читать стихи Есенина. «Всем голосом, интонациями, манерой чтения было видно, что ей нравятся эти стихи. И эту красоту есенинских строк я почувствовал», – вспоминал Мальцев.
Так, сквозь фальшь идеологических ярлыков пробивалась любовь к Есенину. В те времена трудно было раздобыть книги Есенина, найти что-либо о нём. Сейчас, в век интернета, нам это трудно понять. Трудно понять это было даже в 70-80 годы прошлого века, когда Есенин издавался миллионными тиражами.
С начала 1960-х годов Анатолий Мальцев трепетно, поразительно энергично собирает всё, что связано с Есениным. Начиналось всё с отдельных книг стихов, газетных и журнальных публикаций, выпуска «Огонька» с портретом Есенина. Но скоро этого стало мало.
Удивительный поворот произошел в 1967 году, когда Мальцев проходил службу в ракетных войсках СССР. Один из подчинённых Мальцева, призванный из Пензы, рассказал ему, что к ним в учебное заведение приходил один дедушка, который рассказывал о Есенине, был с ним лично знаком. Так Мальцев вышел на Бориса Сорокина, журналиста, который учился вместе с Есениным в университете Шанявского, был другом Василия Наседкина (поэт, впоследствии муж старшей сестры Есенина, был репрессирован – примечания автора). Сорокин ответил на письмо Мальцева, между ними установилась переписка, а летом 1968 года Мальцев поехал в Пензу, где смог лично встретиться с человеком, способным рассказать правду о любимом поэте.
С Сорокина начался новый этап в есениниане Мальцева. Он стал искать и устанавливать контакты с людьми, которые были лично знакомы с Есениным, которые могли рассказать о нём из первых уст, без ярлыков и штампов. Автографы современников и родственников Есенина – один из ценнейших разделов есенинианы Анатолия Петровича, настоящее сокровище. Ему довелось установить контакты с 31 современником Есенина. Среди них – знаменитая актриса Августа Миклашевская, которой Есенина посвятил многие стихотворения из сборника «Москва кабацкая». «С удовольствием буду переписываться с вами, хочу, чтобы знали правду о Есенине», – написала она в одном из первых писем к нему.
Переписывался Анатолий Петрович и с другой женщиной, вдохновившей Есенина на гениальные строки – Шаганэ Тальян. Сейчас разве что редкий знаток вспомнит, что до 60-х годов было распространено мнение, что «Персидские мотивы» Есенина посвящены партийному деятелю Чагину, мол, от его фамилии и происходит имя волшебной героини «Персидских мотивов». Только в 1960-е годы выяснилась истина, была найдена Шаганэ Тальян, учительница русского языка из Батуми, с которой у Есенина было всего несколько встреч. Этого хватило для воображения поэта, чтобы написать проникновенные поэтические строки.
Кроме переписки, были и встречи – практически по всему Советскому Союзу. Всё это привело к пополнению собрания Мальцева. Появлялись и совершенно уникальные вещи – включая и прижизненные издания поэта.
Своими находками, приобретениями Мальцев постоянно делился. Вел кружок любителей Есенина в одной из школ Луганска, участвовал в выставках, литературных вечерах, чтениях. С необыкновенным артистизмом он читал стихи Есенина. Мне кажется, что он знал наизусть практически всё поэтическое наследие поэта. При этом, надо отметить, что Мальцев был необыкновенно скромным человеком. Не старался себя выпятить, продвинуть, заслонить собою Есенина и русское слово. Даже в конце жизни, после огромного количества публикаций, многих выставок, признания, он не называл себя есениноведом, предпочитая другое слово – «есенинолюб».
Мальцева хорошо знали за пределами Луганска. Мне помнится, как в 2007 году я написал известному поэту Татьяне Смертиной, которая стала первым лауреатом всероссийской литературной премии имени Сергея Есенина в 1995 году. В первом же письме она у меня спросила, не знаю ли я в Луганске есениноведа Анатолия Мальцева, владельца «частного музея Сергея Есенина». Оказывается, с ним она тепло познакомилась в Константиново Рязанской области в 1995 году, когда масштабно отмечался столетний юбилей Сергея Есенина. Неудивительно, ведь Мальцев мог к себе притягивать людей.
Дом Анатолия Петровича был необыкновенным местом в нашем городе. Сюда, под его кров, стекались самые разные люди. Обсуждали музыку, литературу, живопись. Дни и ночи звучали стихи. Выставлялись картины. Без фальши и официоза, которых так не терпел Мальцев, с остроумным обаянием всех встречал добрый хозяин дома. Здесь искусство было не скучным и безжизненным, не высушенным скелетом из шкафа, а самой настоящей, подлинной живой материей, к которой легко было прикоснуться, ощутить, почувствовать. В волшебной атмосфере дома Мальцева терялись границы времени и пространства, становился ближе не только Есенин. Конечно, эпицентром этого микрокосмоса был сам Мальцев – с его знаниями и чуткостью, юмором, мудростью, опытом, тактом и бесконечной любовью к человеку.
Именно в такой обстановке в марте 2006 года возникла мысль о создании литературно-художественного альманаха, посвященного осмыслению литературы и культуры Донбасса. Так возникли «Крылья», первый номер которых, «взмах», увидел свет в сентябре 2006 года. Главным редактором альманаха, его кормчим, был Мальцев. Здесь публиковались его статьи о есениниане, стихотворения, дневники, репродукции его картин. Одна из самых важных публикаций – воспоминания Натальи Милоновой, вдовы ученика Есенина Ивана Приблудного, нашего земляка. С Милоновой Мальцев многие годы переписывался. По его просьбе она написала свои воспоминания – объемную рукопись, которую в полном объеме передала только Мальцеву с настоятельной просьбой публиковать воспоминания только после смерти Натальи Петровны. В луганских «Крыльях» воспоминания Милоновой увидели свет в сокращении. Надеюсь, в полном виде они всё-таки будут опубликованы в этом году.
Всегда тепло Мальцев вспоминал своего товарища по есениноведению Олега Бишарева. С ним они долгие годы дружили, обменивались материалами для собраний. Мальцев вспоминал, что Бишарев как-то сказал ему: «После моей смерти ты будешь моим биографом». Через некоторое время жизнь Бишарева трагически оборвалась. К сожалению, биографом его Мальцев так и не стал. Но приложил усилия, чтобы о нём помнили в Луганске. В «Крыльях» вышла краткая публикация о Бишареве, а также подборка его стихов. Также Анатолий Петрович помог мне в написании биографического очерка о Бишареве, позже включенного в книгу «Донбасский код».
Удивительная и кипучая энергичность Анатолия Петровича подтолкнула его к экспериментам в живописи. Маслом и гуашью он создавал абстрактные, поразительные картины фантастического мира, лишь самой малой частью похожего на наш. На публичные выставки свои картины Анатолий Петрович принципиально не давал. Лишь один раз было сделано исключение: в 2010 году, на «Арт-вечеринку». Единственное пространство, где они выставлялись – его дом. Здесь их и нашли ценители авангарда, картины стали раскупать коллекционеры. Картины попали в частные собрания не только Луганска, но и на Украине, в России, Израиле. Накануне украинской катастрофы, кажется, в 2013 году, большую подборку картин Анатолия Мальцева приобрел Луганский художественный музей. Предполагалось, что весной 2014 года в Галерее искусств они будут выставлены на большом вернисаже авангардного искусства. К сожалению, война нарушила эти планы.
Конечно, годы брали свое. Не хватало жизнерадостности и энергичности, чтобы справляться с болезнями. Постепенно Мальцев отходил от общественной жизни. С 2010 года он отказался руководить «Крыльями», новым главным редактором альманаха стала Лариса Черниенко. Но до самых последних дней он продолжал быть наставником для нас, «крыльевцев». Мы продолжали его посещать, искать его советов.
Неумолимое время отняло у нас нашего Учителя. Именно так – с большой буквы. Он просто и естественно учил нас любить жизнь, ценить и лелеять русское слово, дорожить искренностью и человечностью, быть добрыми.
Конечно, важно сберечь его есенинское собрание, его стихи, статьи, картины. Ведь все это – верное и живое свидетельство своего времени, эпохи, поколения луганчан, тянувшегося к живительной правде искусства.