«СЕМКА!  ПОСМОТРИТЕ  ГОРОД…»

Заметки литературного следопыта

Семен Кирсанов. Имя этого поэта, некогда гремевшее, почти незнакомо молодому поколению читателей. Не особо оно памятно и луганчанам.

А вместе с тем Семен Исаакович Кирсанов (1906-1972) имел короткое соприкосновение с Луганском. Сюда его пригласил Владимир Маяковский в июле 1927 года при случайной встрече в Харькове. Предложение было деловым. Владимир Владимирович тогда сказал:

– Едемте на Донбасс. Будете получать еду и два червонца за выступление.

Кирсанов сразу же согласился. Ему, конечно, импонировало приглашение Маяковского, признанного трибуна революции. К тому времени молодой поэт уже имел публикации в московских журналах «ЛЕФ» и «Октябрь». В последнем номере широко известного «ЛЕФа» (1925) были напечатаны сразу два стихотворения С.Кирсанова – «Крестьянская – буденовцам» и «Красноармейская-разговорная».

Луганчанам хорошо известно, что 27 и 28 июля 1927 года Маяковский провел два литературных вечера в Луганске в помещении Народного дома (Клуба металлистов). Первое отделение каждого вечера он вел сам, а вот во втором отделении на сцену вместе с ним выходил и Кирсанов. «Луганская правда» писала тогда: «Во втором отделении Маяковский и молодой поэт Кирсанов читали свои стихи и имели большой успех у аудитории».

Позже, в поэме «Пятилетка» Кирсанов влюблено писал о Маяковском, вспоминая совместную поездку в Луганск:

                                   Донбасс –

                                                           окоп!

                                                                       Масла

                                                                                   и газ!

                                   Пород горючих

                                                                       помесь,

                                   Ясиноватая…

                                                                       Луганск…

                                   Макеевка…

                                                           Артемовск.

                                   Желт

                                               коксоварных

                                                                       зарев

                                                                                  нимб,

                                   весь горизонт

                                                           заполнивший,

                              я от Луганска

                                                           еду с ним

                                   на бричке

                                                     к темной полночи.

Восхищение Маяковским, увлечение его творчеством сопровождало Кирсанова долгие годы. Возможно, эти чувства к большому поэту по-настоящему закрепились у него именно в Луганске.

Семен Исаакович почему-то не выступил с воспоминаниями о своем старшем товарище по поэтическому цеху в книге «В.Маяковский в воспоминаниях современников», вышедшей в 1963 году, хотя его имя в этом издании упоминается не раз. Но оказалось, что мемуары о Маяковском Кирсанов все-таки написал. Они были опубликованы газетой «Книжное обозрение» лишь в конце октября 1997 года. Их короткая история такова. После смерти поэта воспоминания о Маяковском были обнаружены в его бумагах и уже в «перестроечное» время переданы вдовой  журналу «Огонек». Но публикация не состоялась. Существует мнение, что ей воспрепятствовал главный редактор еженедельника В.Коротич, который, видимо, не чувствовал актуальности Маяковского в это «эпохальное» время. И только усилиям известного журналиста Феликса Медведева, подготовленная к печати рукопись, сохранилась и лишь в последние годы, ушедшего столетия, была опубликована.

Кстати, в этих воспоминаниях Кирсанова есть короткие строки о пребывании Маяковского в Луганске. В них заключены обрывки разговоров мастистого поэта, которые сохранила память мемуариста:

« – Семка! Идите погуляйте, посмотрите город, потом расскажите мне, а я попишу (он писал «Хорошо!»).

 – Вот я купил дивную курицу. Рвите ее за ногу. Люблю есть первобытно. Прекрасное вино мускат. Пейте, а я выпью нарзанчику.

 – Клопы! Какая гадость! У вас есть чистая простыня? Я обложу ею матрац».

Как ни парадоксально, но поэтическому росту Кирсанову помешало его новаторство в стихосложении. Он творил свою поэзию, постоянно экспериментируя. Из-за этого в его стихах всегда было мало чувств, пропадали естественность и лиризм. В свое время это заметил интеллектуал революции А.Луначарский: «Если его увлечение бутафорией пройдет, а одаренность останется, из него выйдет настоящий поэт», – говорил он. Увы, этого не произошло в полной мере.

В то же время, внутренне восхищаясь необычностью своих поэтических творений, Кирсанов даже пытался, правда, безуспешно, бороться с М.Исаковским и А.Твардовским, указывая на традиционность их манеры стихосложения. Всенародное признание «Василия Теркина» его удивляло. Он считал, что написанное им в годы войны «Заветное слово Фомы Смыслова, русского бывалого солдата» по поэтическому слогу не уступает Твардовской книге про бойца и, мол, читатель в этом непременно разберется.

Сам Кирсанов был запоминающейся личностью. Вот как описал поэта уже зрелого по возрасту один из его современников: «Невысокого, даже маленького роста, державшийся исключительно уверенно, чтобы не сказать – самонадеянно. Тщательно, хотя и несколько пестро, одевающийся. Очень живой, взрывной, эмоциональный».

Многие поэты его недолюбливали. С ним воевал И.Уткин, зло ругался Я.Смеляков. Михаил Светлов даже обидно поддел его в своем стихотворении «Отцы и дети». Упомянув в нем о сыне Кирсанова из тургеневского «Дворянского гнезда», он написал:

                                               Увы! Не тот, поэт который,

                                               А тот, который дворянин.

Конечно, в наши дни Семен Кирсанов, как поэт, своим творчеством, книгами остается во многом интересен гурманам поэзии и литературоведам. Нам же. луганчанам, это имя к тому же напоминает  о коротком пребывании в Луганске  в июле 1927 года поэта-трибуна Владимира Владимировича Маяковского. Возможно, и это когда-то забудется…