Андрей Чернов
ВЛАДИМИР ДАЛЬ И РУССКОЕ ГЕОГРАФИЧЕСКОЕ
ОБЩЕСТВО
Пытливый ум
человека XIX века был
направлен на постижение окружающего мира. Научный и технический прогресс,
пожалуй, только в этом столетии дали возможность человеку проникнуть в тайны
природы. Познание окружающего мира порождало острое внимание к человеку,
проживающему в прекрасном обширном мире, таящем грандиозные тайны природы.
Изучение земли
и народов, её населяющих, неразрывно связаны. Географическое пространство само
по себе бессмысленно, если не служит домом человеку. Интересно, что древние
греки, отцы географии, это прекрасно понимали. Термин «ойкумена» обозначал
географическое пространство, населенное человеком и известное человеку. За
чертой Ойкумены – конец мира, область неизвестного и непонимаемого. В этом
представлении древних греков можно увидеть ту важность, которую мыслители Древней
Греции придавали географическому познанию.
Изучение
России – огромной страны, населенной десятками народов, в XIX веке только
зачиналось. Многие части Российской империи, особенно на Севере, в Сибири, в
Средней Азии, на Дальнем Востоке, оставались малоизученными, «белыми пятнами»
географической науки. Европейская часть государства с точки зрения физической
географии была изучена лучше, но народы, населяющие её, были практически
неизвестны. Быт, язык, обряды и верования многих народностей Российской
империи, относящихся к инородным, оставались крайне малоизученными.
Впрочем, даже
внутренняя жизнь русского, в основном крестьянского, населения в начале XIX века оставалась не только
малоизученной, но даже неинтересной академической науке. Наука
сосредотачивалась только в привилегированных слоях, которые, начиная с
петровских времён, всячески пытались дистанцироваться от народной среды
(исключение из правила – Ломоносов, но Ломоносов – исключение, подтверждающее
правило). Дворянство, желая максимально европеизироваться, избавлялось от
русского языка и знание дворянскими детьми родного языка считалось
необязательным. И ненужным.
Что уж
говорить о быте простонародья, о его фольклоре, если дворянство презирало сам
русский язык и русского крестьянина! Но Отечественная война 1812 года многое
изменила. В той войне Россия одержала победу не только над внешним врагом, но и
над внутренним. Победить француза в себе было столь же трудно, как и победить
наполеоновских солдат на поле брани. И тут лихие русские морозы не станут
помощниками.
Победа над
Наполеоном дала России Пушкина.
Географическая
наука в России середины XIX
века имела значительные традиции. Изучению российской Ойкумены посвятили
экспедиции (а иногда – и жизни!) В. Беринг, С.
П. Крашенинников, И. И. Лепехин, Г. И. Шелихов и многие другие исследователи. Однако
Россия продолжала оставаться малоизученной и географически, и этнографически. Обширная
российская Ойкумена была «известным незнакомцем». Нужно сказать, что в первой
половине XIX века
назревал также глубинный разлом русского народа – глубокое разделение,
непонимание друг друга – русского дворянства и русского крестьянства. Признак
существования глубинного разлома – неудача декабристов. У крестьян не было даже
сочувствия декабристам. Потому как не было понимания.
В первой
четверти XIX века российское общество было
взбудоражено двумя важными событиями. В 1806 году успешно завершилось
трехлетнее кругосветное путешествие Ивана Крузенштерна и Юрия Лисянского. Это
первое кругосветное путешествие, совершенное русскими мореплавателями и его
значение – идеологическое. Отныне Россия утверждалась как могущественная
морская держава, способная изучать общечеловеческую Ойкумену.
28 января 1820
года экспедиция Фаддея Беллинсгаузена и Михаила Лазарева открывает Южный
материк, последнее пристанище слова «terra incognita» на карте мира. Это самое значительное географическое
открытие XIX века.
Морское министерство России определяло задачу экспедиции
Беллинсгаузена-Лазарева: «открытие в возможной близости Антарктического полюса»
с целью «приобретения полнейших познаний о нашем земном шаре» [7, 437]. Уже в
самой формулировке звучит демонстрация правительством заявки на роль одного из
мировых научных лидеров, способных изучать самые отдаленные от цивилизации
регионы.
В следующие
десятилетия российское правительство финансирует несколько географических
экспедиций, направленных на изучение Средней Азии, Сибири, Северного Ледовитого
океана, Дальнего Востока, многочисленных островов Тихого океана. К середине XIX века русскими
мореплавателями было совершено около 40 кругосветных и полукругосветных
путешествий. Но сказывалось отсутствие системности научных исследований.
Идея создания
единого центра, призванного координировать географические исследования
российских естествоиспытателей, обобщать полученные данные, а также поощрять
географические исследования, возникла в среде русских ученых в начале 40-х
годов XIX века. На
обеде, устроенном по случаю возвращения академика А. Ф. Миддендорфа из
путешествия в Таймырскую землю и в Приамурский край (1842 – 1845), произошел
первый обмен мыслей об учреждении Русского географического общества, по типу
уже существующих в Западной Европе [2].
Отметим, что
массовой практики организации географических обществ в Европе, да и в мире еще не
было. На тот момент в Европе существовало лишь три географические общества – в
Париже, Берлине и Лондоне. Они представляли собой национальные организации,
объединяющие географов-профессионалов и лиц, интересующихся географией. В европейских
странах географические общества возникли в XIX веке (Париж — 1821, Берлин — 1828, Лондон — 1830, Вена —
1856, Флоренция — Рим — 1867, Мадрид — 1876). Правда, в некоторых странах
существовали отдельные объединения географов, возникшие ещё в 17—18 вв.
(Венеция — 1684, Нюрнберг — 1740) [1].
Создание
географического общества в Российской империи в 1845 году, как мы видим, было
шагом новым, сопряженным с трудностями организационного плана. У людей науки, у
всех, кто осознавал необходимость исследования родного государства, не
возникало сомнений в пользе полноценной деятельности такого научного общества.
Но доводы ученых редко совпадают с соображениями чиновников.
Организация
географического общества нашла отклик у представителей самых различных
естественнонаучных дисциплин и, как принято говорить сейчас, общественности.
Среди основателей – биологи, астрономы, этнографы, геологи, геодезисты,
статистики, морские и сухопутные военные, писатели. Весь интеллектуальный цвет
Российской империи осознавал важность появления национального Географического
общества.
В круг лиц,
принявших самое деятельное участие в создании Русского географического
общества, вошли адмирал Федор Петрович Литке (1797 – 1882), барон Фердинанд Петрович
Врангель (1795 – 1870), академики Карл Максимович Бэр (1792 – 1876), Василий
Яковлевич Струве (1793 – 1864), Григорий Петрович Гельмерсен (1803 – 1885) и Пётр
Иванович Кеппен (1793 – 1864), генерал-квартирмейстер Фёдор Федорович Берг
(1793 – 1874), Владимир Иванович Даль (1801 – 1872) и Платон Александрович
Чихачев (1812 – 1892).
Участие
Владимира Ивановича Даля в организации Русского географического общества может
показаться странным. Писательское и лингвистическое наследие Даля несколько
заслоняют другие стороны его деятельности.
Однако не
следует забывать, что Даль получил медицинское образование, занимался изучением
природы тех мест, в которых оказался. Так, первое естественнонаучное изучение
Оренбурга связывают с его именем.
Организационные
совещания происходили у адмирала Литке и здесь же обсуждались подробности
создания Общества. В отчете о деятельности Императорского русского
географического общества за 25 лет существования барон Ф. Р. Остен-Сакен
указывает именно на квартиру Ф. П. Литке: «Совещания происходили у адмирала
Литке и здесь были обсуждаемы все подробности для лучшего исполнения
предположеной задачи» [2, 7]. Однако в далеведении закрепилась ошибка, что идея
создания Русского географического общества возникла на квартире у В. Даля.
Так, в книге
Майи Бессараб «Владимир Даль. Книга о доблестном гражданине России и великом
борце за русское слово» можно прочесть: «Далевские «четверги» вошли в историю:
на одном из собраний в доме Владимира Ивановича возникла мысль создать Русское
географическое общество…» [5, 126] Вслед за Бессараб эта ошибка повторяется и у
других далеведов. В сути этой ошибки мы попытаемся разобраться.
Согласно
краткому очерку Ф. Р. Остен-Сакена, посвященному истории создания Русского
географического общества, даётся следующая последовательность событий по
организации РГО.
К кружку основателей
постепенно присоединяются новые лица: Алексей Ираклиевич Левшин (1799 – 1879),
адмирал Иван Фёдорович Крузенштерн (1770 – 1846), адмирал Пётр Иванович Рикорд
(1797 – 1855), Константин Иванович Арсеньев (1789 – 1865), Михаил Павлович
Вронченко (1801 – 1852), Михаил Николаевич Муравьев (1796 – 1866), князь
Владимир Федорович Одоевский (1803 – 1869) и Василий Алексеевич Перовский (1794
– 1857). Наряду с людьми, положившими свою жизнь служению науке, познанию тайн
природы, изучению морских пространств, организаторами РГО выступают и
высокопоставленные царские чиновники. Это была цена благоприятного решения
вопроса об учреждении Общества.
В начале мая
1845 года Федор Петрович Литке, по поручению остальных учредителей, представил
Министру внутренних дел (изысканиями на территории Российской империи и
статистикой внутри государства ведало МВД) подробную записку, излагающую
причины создания РГО, а также основные цели деятельности Общества.
Так, в этой
записке создание РГО обосновывалось целями «собирания и распространения как в
России, так и за пределами оной, возможно полных и достоверных сведений о нашем
отечестве: 1) в отношении географическом, разумея под этим всё, что принадлежит
до землеописания, местности, физических свойств страны, произведений природы и
проч.; 2) в отношении статистическом, понимая под этим словом не один только
подбор бездушных чисел, не одну количественную статистику, но и описательную
или качественную, т.е. все соизмеримые стихии общественной жизни; и 3) в
отношении этнографическом, т.е. познание разных племён, обитающих в нынешних
пределах государства со стороны физической, нравственной, общественной и
языковедение, как в нынешнем, так и в прежнем состоянии народов» [2, 8].
6-го августа
того же года Русское географическое общество было утверждено, а государственное
Казначейство обязывалось выдавать РГО ежегодное пособие в сумме 10 000
рублей.
19-го августа
1845 года состоялось первое заседание Русского географического общества.
Члены-учредители РГО – К. И. Арсеньев, Ф. П. Врангель, Г. П. Гельмерсен, П. И.
Кеппен, М. Н. Муравьев, П. Н. Рикорд и В. Я. Струве – собрались на квартире
Владимира Даля, находившейся в доме Министерства внутренних дел [2, 9]. Таким
образом, отчеты РГО указывают, что первое официальное заседание РГО было на
квартире Даля. Очевидно, М. Бессараб посчитала, что раз первое заседание РГО
происходит в частной квартире Даля, то такое собрание можно отнести к
«далевским четвергам». Но не следует забывать, что Даль был чиновником МВД и
квартира его располагалась в министерском доме.
Сама фигура
Даля, его многогранность, колоссальный талант, тот эффект, который он
производил на современников, не могли исчезнуть после его смерти. Значение Даля
в общественной жизни России XIX века сложно переоценить.
Участие
Владимира Ивановича Даля в основании Русского географического общества далеко
не случайно. Владимир Даль, инородец по рождению, но русский душой, всю жизнь
свою положил на познание великой державы и её народа. Его интересы были
настолько разносторонни, что Даля можно назвать энциклопедистом XIX века. Отметим, что и
география в первой половине XIX века являлась наукой энциклопедической,
малодифференцированной. Узкие науки, например, геология или геодезия,
достаточно четко определили свои границы. Но в то же время, в структуре
географии той эпохи не произошло полное разделение физической и, как бы сказали
современные географы, общественной географии. География первой половины XIX века – это и
землеописание, и биогеография, и экономическая география (статистика – в
терминологии XIX века), и этнография, и экономика.
Владимира
Ивановича Даля интересовала необъятная Ойкумена Родины. И человек, её
населяющий. Ведь, если вдуматься, Даль посвятил свою жизнь человеку: он
чиновник, он медик, он писатель, он этнограф, он языковед. Немаловажно то, что
Даль изучал живой язык народа –
отсюда его интерес к «условным» языкам (например, офеней). В живом языке Даль видел выражение души
народной. Поэтому в основных целях деятельности РГО пункт 3 содержит странную
для современного географа область изучения – языковедение. Думается, это
положение было внесено именно Владимиром Ивановичем Далем, поскольку этнография
той эпохи не ставила целью изучать язык народа, акцентируя внимание на быте,
фольклоре, семье, верованиях, ведении хозяйства.
Предположение
о том, что «языковедение» было введено в сферу интересов РГО по настоянию Даля
– наше допущение. Прямого доказательства этому допущению мы не нашли. Лишь
опосредованно можно сослаться на В. Порудоминского, который имел возможность
обращаться к архивам РГО. Так, в своей книге «Повесть о толковом словаре»
Порудоминский приводит цитаты из протоколов собраний РГО: «…он [В. И. Даль – А.
Ч.] знакомит собравшихся со словами, пословицами, речениями, пытаясь через язык
раскрыть быт, нравы и обычаи народа, историю и географию в известный срок». Приведу
еще одну цитату из отчета, попавшегося в поле зрения Порудоминского:
«Прочитанный им [В. И. Далем – А. Ч.] образчик относился до отдела… о супружестве,
о муже и жене. Из этого краткого отрывка можно уже сделать замечательные выводы
касательно супружеской жизни русского народа и указать на многие привычки его и
правила…» [3, 46]
Даль
пристально всматривается в русский народ, стараясь услышать через Слово его душу.
Русская наука и литература нашли в лице Даля искреннюю любовь и непостижимо
самоотверженное трудолюбие. Через Слово, фольклор, Владимир Даль старался лучше
понять русский народ. Возможно ли понимание народа, населяющего огромные
территории, без познания этих пространств Ойкумены? Вряд ли. Может быть, именно
поэтому Даль делает такой вывод: «Сидя на одном месте, в столице, нельзя
выучиться по-русски, а сидя в Петербурге, и подавно… Писателям нашим необходимо
проветриваться от времени до времени в губерниях и прислушиваться чутко направо
и налево» [8, 239]. Очень дельный совет, который очень полезен, как мне
кажется, и современным литераторам.
Владимир Даль
вошел в первый состав Совета РГО (1845-1847 гг.) и активно работал сразу в двух
Отделениях: Статистики и Этнографии.
В сборнике
отчетов и документов «Двадцатипятилетие Императорского русского географического
общества 13 января 1871 г.»
представлены документы, проливающие свет на деятельность и участие Владимира
Даля в РГО. Так, в «Обозрении деятельности ИРГО по Отделению Статистики» А. Б.
Бушена упоминается, что В. И. Даль входил в состав Комиссии, деятельность
которой была направлена на привлечение данных из архивов присутственных мест в
качестве статистических источников (помимо Даля, в комиссию входили А. П.
Заблоцкий и А. К. Гирс) [2].
В «Обозрении
деятельности Императорского Русского Географического Общества по Отделению
Этнографии» Л Н. Майков отмечал: «В то время, когда учреждалось наше Общество,
русская этнография находилась на весьма слабой степени развития» [2, 47]. Среди
авторов «почтенных трудов» по этнографии, которые были до создания РГО,
упоминается Даль. Таким образом, уже во второй половине XIX века статьи
В. И. Даля очень высоко оценивались современниками.
Отделение
Этнографии РГО занималось сбором и изучением этнографического материала о
народах Российской империи и сопредельных стран. Труды Отделения публиковались
в «Этнографическом Сборнике».
Присылаемый из
различных частей России этнографический материал использовался и Владимиром
Далем. Так, Л. Н. Майков указывает: «Достоуважаемый сочлен наш В. И. Даль
воспользовался рукописями, поступавшими в Отделение, для своего обширного и
превосходного «Толкового словаря живого великорусского языка» [2, 55].
Русское
Географическое общество высоко оценило деятельность Владимира Ивановича Даля,
метко названного В. Белинским «живою статистикою живого русского
народонаселения» [3, 45]. За первые выпуски «Толкового словаря», не дожидаясь
завершения издания, РГО присудило В. И. Далю наивысшую награду – Золотую
Константиновскую медаль в 1861 году.
Литература
1)
http://bse.sci-lib.com/article009480.html
2)
Двадцатипятилетие Императорского русского
географического общества 13 января 1871
г. – СПб., 1872. – 260 с.
3)
Порудоминский В. Повесть о толковом словаре. – М.,
1981. – 126 с.
4)
Порудоминский В. Даль. – М., 1971. – 384 с.
5)
Бессараб М. Владимир Даль. Книга о доблестном
гражданине России и великом борце за русское слово. – М., 1972. – 288 с.
6)
Порудоминский В. Жизнь и слово. – М., 1985. – 224 с.
7)
Магидович И. П. Очерки по истории географических
открытий. – М., 1967. – 716 с.
8)
Порудоминский В. Зачем читают словарь Даля? //
Литература и ты. – Вып. 6. – М., 1977. – С. 237 – 243.
|