ТАТЬЯНА ДЕНЕГИНА

Луганск

СТИХОФОТОГРАФИИ ЗИМЫ

х   х   х    

Шум электричек снегом приглушен,

Так необычны белые перчатки

На лапах сосен…

Лета отпечатки

Скрыл на пригорке снежный капюшон.

Но кое-где – зеленые глаза:

Травинки смело снег разворошили,

Чтоб на прощанье поглядеть на шири

И по весне уже не воскресать.

Букашки замирают, а не мрут.

Пушистый лес подчеркнуто опрятен.

… Отчаянно впечатывает дятел

Свое тепло в промерзшую кору

х   х   х

Сколько звездных ночей

Мы с тобой проморгали,

Сколько солнц

Растоптали подметки весны,

Сколько листьев

Падением нас упрекали,

Погружаясь навеки

В бесцветные сны!..

Ах,  какою безбожной была

Скопидомкой,

Если б я овладела

Всем этим добром!

Но декабрь «на носу».

И пустая котомка

В равнодушном родстве

С ледяным серебром.

х х  х

За окном окоченели

в околесице пурги

и скворечни, и качели...

И окладистые ели

приоделись в сапоги.

Отлетели коростели.

Лишь картавое вранье

(от привычного безделья)

над пушистою постелью

разносило воронье.

Отдалив меня от пашни,

отплескавшейся в хлебах,

от проспектов бесшабашных,

снег в сторожевые башни

округлился на столбах.

Откатились, отгалдели

электрички.

 Со стыдом

дни случайных посиделок

и бесчувственных поделок

стынут, оставляя дом.

И кому какое дело,

кем проведена межа?!.

И на целых три недели

 все созвучья — безраздельно! –

только мне принадлежат.

х    х    х

В окладистую бороду снегов

Январь так неуклюже нежность прятал.

Но начеку был ханжеский порядок

Метельных необузданных кругов.

Горбы-сугробы встали на посты,

Ветра запричитали и запели,

Чтоб – не дай Бог!– дыхание капели

Не тронуло деревья и кусты.

Чтоб не проснулся в логове медведь,

Чтоб не был щедр Январь

Не по карману

И не заставил плакать и говеть

Духовных фарисеев и гурманов.

Январь не думал ни юлить, ни лгать,

Но Он – дитя Мороза и Метели –

Ладони-льдины и глаза-купели

Пытался так неловко сопрягать.

И безысходно замыкался круг –

Вдруг прошлое вздымало

Жезл имперский,

Мол, сам ряди: изгой или наперсник –

Придется выбрать что-нибудь из двух...

Как будто к небу кто-то путь закрыл

Шлагбаумом безжалостных наветов,

Чтоб Серафим, забыв, что шестикрыл,

Барахтался в хитросплетенье веток.

И властью белокаменных оков

Задержан был Январь и окольцован.

...Как распинал Бульдозер придворцовый

Окладистую бороду снегов.

х     х    х

Едва машина скрылась за углом,

снег посерел, дорога стала черной,

был день твоим отъездом перечеркнут –

по-бабьи каркал в спину: "Поделом!.."

Высоких сосен расступился строй:

"Мы не из тех, кто ласкою согреты;

Не верь их новогодним пируэтам,

не тешься общепризнанной игрой –

быть центром круга, сутью волшебства,

блистать и щедро раздавать надежды... Обманчивы прощальные одежды:

сосна ли, елка... срублена – мертва...

А после – все едино... Поделом!.."

Вздымали лапы сосны-недотроги.

...Ну, отчего же так черна дорога?

Ах да, машина скрылась за углом...

Вослед ей грузно мчались тягачи –

замызгана обочина и смята,

и камешек от карамельки мятной –

слезы замерзшей – трудно отличить.

– Беги вдогонку! – скрипнул грузовик.

– Спеши догнать! – мне тормоза визжали...

Погони женщин на свои скрижали

жестокий мир записывать привык.

Но мне в другую сторону.

И я,

привычкам женским так

противореча,

не вслед тебе бросаюсь, а  –  навстречу! –

по главному закону Бытия.

х   х   х

Заострил мороз сосульки —

Рос штакетник сверху вниз

В Мерзляковском переулке,

Зацепившись за карниз.

Мерзли шапочки и шали

Под заснеженностью дня,

Но сосулькам не мешали

Дотянуться до меня.

Заоконною картиной,

Обрамив лепной декор,

Доморощенные льдины —

Замороженный укор

В том, что зелено герани

На четвертом этаже,

В том, что мне как будто рано,

Но прощаюсь я уже.

х   х   х

Без распятья Душу отпусти,

обмини расспросов святотатство:

не хватает мужества – уйти,

не хватает нежности – остаться?

В стороне от Красного угла

чувств невосполнимые расходы,

как объедки с барского стола,

поданы кому-то мимоходом.

И роняла мантию княжна,

и рыдала, как простолюдинка.

Вот и я была подчас нежна.

Но, увы...  Отыграна пластинка.